- Переход на возобновляемую энергию ГЭС
- Декарбонизация и глобальное потепление
- Социальная ответственность как драйвер экономики
- Многосторонний глобальный кризис: откажется ли запад от ESG?
В последние годы в корпоративном секторе обязательными стали годовые отчеты по устойчивому развитию, или ESG, как называют эту сферу деятельности в английском варианте: экологии, социальной политике и корпоративному управлению. Один из таких отчетных документов был опубликован En+ Group, ведущим производителем электроэнергии и низкоуглеродного алюминия. Экологическая часть этого доклада стала поводом поговорить с экспертами о том, как экономика России позиционируется в контексте мировой экологической повестки. И в целом, как меняется отношение к «зеленому» тренду в условиях мирового энергетического кризиса?
Переход на возобновляемую энергию ГЭС
Один факт из отчета En+ Group сразу бросается в глаза. В прошлом году группа достигла рекордного, почти стопроцентного уровня использования возобновляемой энергии в производстве. «Доля потребляемой алюминиевыми заводами энергии ГЭС достигла 98,8%», — сказано в документе.
Академик РАН, руководитель Лаборатории глобальных проблем энергетики МЭИ Владимир Клименко, комментируя этот факт, первым делом напомнил, что в Сибири, где находятся основные активы алюминиевого гиганта, генерируется половина всей гидроэнергии России. «При этом алюминиевые заводы, потребляющие огромное количество электроэнергии, еще со времен советской индустриализации строились рядом с ГЭС. А пять самых мощных станций находятся на Ангаро-Енисейском каскаде», — подчеркнул он. Причем En+ Group владеет ключевыми активами этого каскада: тремя ГЭС на Ангаре и одной на Енисее и позиционирует себя как мировой лидер в области возобновляемой энергии.
Богучанская ГЭС, самая современная из них, была поэтапно введена в строй в 2010-х годах. Как сказано в упомянутом отчете, на своих ГЭС и ТЭЦ группа провела масштабную модернизацию, которая среди прочего позволила достичь лучших в отрасли показателей энергоэффективности. Клименко считает, что КПД ГЭС в современной экономике объективно только увеличивается. «Во-первых, эффективность нового оборудования повышается. А во-вторых, из-за потепления климата увеличивается количество осадков и, следовательно, речной сток», — объяснил он.
Повышение энергоэффективности – задача национального уровня, и тот факт, что она постепенно решается, позитивно оценивается экспертами.
Актуальность вызова Владимир Клименко проиллюстрировал следующими цифрами: «В России ежегодное потребление электроэнергии составляет более 1,1 триллиона киловатт-часов. Примерно 5% этого объема, то есть около 60 миллиардов киловатт-часов, приходится на алюминиевую промышленность. И это весьма существенный показатель. И еще один важный аспект: каждый житель РФ потребляет примерно 7,5 тысяч киловатт-часов электроэнергии в год. Такой высокий показатель потребления характерен для жителей самых развитых стран мира. Мы тратим электричества больше чем Германия, например. Однако ВВП стран с таким большим уровнем энергопотребления выше российского. Этот факт однозначно указывает на то, что у нас есть серьезные проблемы с энергоэффективностью».
Декарбонизация и глобальное потепление
En+ Group также сообщила, что ей удалось добиться снижения более, чем на 85% (относительно среднего по отрасли) углеродного следа за счет внедрения передовых металлургических технологий. Речь, прежде всего, идет о «фирменной» технологии инертных неокисляемых анодов, которые компания применяет в процессе гидролиза алюминия.
Снижение углеродного следа, к слову, находится в рамках международных обязательств, которые взяла на себя Россия и ее отраслевые лидеры, подписав соответствующие соглашения. Однако сегодня возникает вопрос, нужно ли соблюдать эти обязательства в условиях санкций и отказа ряда глобальных партнеров от своих обязательств перед Россией? Эксперты считают, что эту деятельность отменять нельзя ни в коем случае. Она актуальна и способствует развитию современных технологий, прежде всего, в самой России.
Старший юрист Baker&McKenzie Роман Ишмухаметов пояснил, что юридически цели устойчивого развития (ЦУРы ООН) и Парижское соглашение – рамочные инструменты. «Компании и страны самостоятельно определяют фокусные точки для реализации экологических, социальных и экономических инициатив в рамках отдельных ЦУРов. Схожим образом государства устанавливают свой определяемый на национальном уровне вклад (nationally determined contribution, NDC) в достижение общей цели Парижского соглашения — удержания прироста глобальной температуры», — пояснил он. К тому же, сказал эксперт, ЦУРы содержательно переплетены с целевыми показателями нацпроектов и национальными целями развития России. «То есть, это не что-то исключительно работающее на экспорт», — подчеркнул Ишмухаметов.
Декарбонизация, как известно, ключевой фактор борьбы с потеплением климата. По словам академика Клименко, достоверно зафиксировано потепление на 1 градус по Цельсию в сравнении со второй половиной XIX века. Такое потепление достаточно опасно и уже заметно сказалось, например, на климате Москвы, арктических районов и ряда других регионов России и мира.
Сейчас идет борьба за то, чтобы среднегодовая температура до конца столетия не увеличилась более, чем на полградуса. По словам академика, весь «Великий энергетический переход» на возобновляемые источники энергии направлен именно на это. «Однако, с точки зрения решения глобальной климатической проблемы, перехода даже всей металлургической промышленности мира на возобновляемые источники энергии недостаточно. Нет такого вида человеческой деятельности, который мог бы решить проблему климата полностью. Требуется осуществить десятки и даже сотни мероприятий», — сказал директор Лаборатории глобальных проблем энергетики МЭИ.
Социальная ответственность как драйвер экономики
Многие ошибочно считают ESG-политику формальностью, однако эксперты подчеркивают, что правильная политика в области устойчивого развития может стать драйвером национальной экономики.»Проекты по энергоэффективности могут создавать двойной выигрыш (win-win), позволяя компаниям модернизировать производственные активы и технологические процессы, экономя на ресурсах и снижая выбросы. В этом ключе, думаю, компаниям стоит вновь обратить внимание на энергосервисные договоры», — считает старший юрист Baker&McKenzie Ишмухаметов.
По его мнению, климатические проекты могут оказать так называемый «вытягивающий» эффект для экономики. «Такие проекты могут заключаться, например, в модернизации крупных объектов в промышленности и ТЭК, рекультивации полигонов, электрификации или иной «экологизации» корпоративного парка крупнейших компаний и других действий, которые не были бы реализованы без возможности продать углеродные единицы», — отметил эксперт.
Суть рынка углеродных или более широко — проектных климатических единиц такова: компании, инвестирующие в проекты с реальным выбросом, смогут окупить инвестиции, продав проектные единицы на рынке. Вот под эти доходы будущих периодов они заранее могут начать инвестировать в климатические проекты.
Процесс формирования единиц будет сформулирован на основе Федерального закона об ограничении выбросов парниковых газов и развивающих его Правил реализации климатических проектов. Их критерии, порядок исполнения и отчетности были утверждены Минэкономразвития 1 июня. В перспективе, как сказал эксперт, российские компании могут получить доступ к международному углеродному рынку на базе Парижского соглашения при условии достижения соответствующих договорённостей между Россией и другими странами.
Многосторонний глобальный кризис: откажется ли запад от ESG?
Актуальную ситуацию в области устойчивого развития можно охарактеризовать фразой, ставшей лейтмотивом Всемирного экономического форума — 2022, прошедшего в Давосе в конце мая: «Мир переживает одновременно многосторонний финансовый, климатический, энергетический и продовольственный кризисы». События последних месяцев наглядно показывают, насколько хрупок баланс во всех сферах нашей жизни. Пандемия коронавируса, а затем глобальные экономические и политические изменения привели к резкому скачку цен на энергоносители. Были нарушены и не успели восстановиться цепочки поставок продовольствия, цены на бензин разогнали инфляцию, а изменение климата дает себя знать новыми смертельно опасными, как в Индии, например, волнами экстремальной жары.
«Миру нужно сделать выбор между энергетическим кризисом и климатическим вызовом», — сказал глава МЭА Фатих Бриоль, выступая в Давосе. Тренд, действительно, тревожный: Европа, Австралия, Великобритания снова переходят на уголь, хотя годами заявляли о своей приверженности «зеленым» трендам. Возможно, единственная страна, перед которой такой выбор не стоит – это Россия. У нас достаточно нефти и газа, проводится полномасштабная газификация регионов страны, в том числе и самых удаленных. Хорошо развита атомная энергетика. Кроме того, у России огромный потенциал развития гидрогенерации – одного из самых чистых возобновляемых источников энергии. Если в большинстве развитых стран этот ресурс освоен на 80-90%, то у нас пока только на 20%. Возможно, это даст новый шанс на устойчивое развитие в стране, считают эксперты.
