Экономист Ордов назвал преимущества и риски программы параллельного импорта

Термин «параллельный импорт» известен специалистам давно. Однако в широкие российские массы это понятие вошло лишь в этом году, после введения масштабных антироссийских санкций и ухода из нашей страны ведущих западных компаний. Изначально система параллельного импорта задумывалась как адекватная замена чуть ли не всем выпавшим из-за санкций западным поставкам, в том числе – промышленным. Однако в реальности она свелась в основном к сфере бытового потребления. Показательно, что за последние дни правительственный список разрешенных по параллельному импорту товаров пополнился алкоголем и куклами. Оправдан ли такой механизм борьбы с угрозой дефицита – об этом мы поговорили с заведующим кафедрой «Финансовые рынки» РЭУ имени Плеханова, доктором экономических наук Константином Орловым. 

Экономист Ордов назвал преимущества и риски программы параллельного импорта

–​ Очевидно, что темпы наращивания объемов параллельного импорта (ПИ) пока отстают от прогнозных цифр: к середине сентября в Россию было ввезено по ПИ продукции на $9,3 млрд, тогда как в начале мая, когда механизм только запускался, в правительстве называли цифру в $100-120 млрд по итогам года. Так в какой степени программа параллельного импорта себя оправдывает?

– Начнем с того, что параллельный импорт является вынужденной мерой, реакцией на текущие санкционные и экономические реалии. В этом его основной смысл. По сути, это способ нивелировать те риски, с которыми наша страна столкнулась. В частности, общий импорт сократился на 30%, что само по себе абсолютно дико и чревато дефицитом определенных товарных групп. В этой шоковой ситуации бессмысленно ставить перед собой какие-то целевые ориентиры, касающиеся, например, товарооборота. Более того, сам механизм ПИ явно небезгрешен, небезупречен с точки зрения международного права и сложившейся в мире торговой практики. Россия прибегла к нему не от хорошей жизни. Сейчас, оценивая объемы выпавшего в результате санкций импорта и сопоставляя их с текущими показателями, мы наблюдаем очевидное выравнивание во внешнеторговой динамике. И тут свою роль сыграл как параллельный импорт, так и переориентация на другие рынки, альтернативных поставщиков.

ПИ – палка о двух концах, любые попытки нарастить его снижают потенциал импортозамещения. Поэтому он и коснулся лишь тех товаров, производство которых невозможно наладить у нас в стране за короткий срок. В основном это бытовая техника, электроника, одежда, парфюмерия – товары, имеющие высокий потребительский спрос и быструю окупаемость. Их прохождение по логистическим цепочкам невозможно отследить, да никто этим и не занимается. По идее, надобность в ПИ должна отпасть сама собой, и по динамике сокращения его объемов станет ясно: система деловых связей России с новыми странами-контрагентами, заместившими прежних (в основном западных), практически сформирована. И не стоит говорить, что параллельный импорт несет какие-то блага, что в долгосрочной перспективе его надо наращивать.

–​ Почему в конечном итоге параллельный импорт охватил фактически только сферу бытового потребления, разного рода электронные гаджеты, а не затронул (как это задумывалось изначально) поставки критически важного оборудования и технологий для промышленности?

– ПИ позволяет завозить в страну те товары, которые пользуются массовым спросом на уровне рядовых потребителей. В случае с оборудованием и технологиями речь идет, во-первых, о продукции в основном штучной и узкоспециализированной, а не серийной, а во-вторых, ориентированной исключительно на промышленное, а не бытовое применение. И она всегда сопровождается шеф-монтажными работами и сервисным обслуживанием со стороны фирмы-производителя. Заказать ее через каких-то посредников, а потом осуществить реэкспорт в Россию практически невозможно. Тут сказываются и риски вторичных санкций для третьих стран, и существующие для нас ограничения на финансовые транзакции в долларах и евро. При прямых поставках готовой промышленной продукции, когда нельзя использовать какие-то промежуточные звенья, коса, что называется, находит на камень. С потребительскими товарами все гораздо проще: проблем с ними не возникает до момента обращения в сервисный центр либо обновления программного обеспечения (например смартфонов). Тут вступают в силу уже другие ограничения, которые становятся головной болью для пользователей этих продуктов.

–​ Кстати, бытовая техника не включена Евросоюзом в перечень санкций. Почему же она стала преимущественным объектом параллельного импорта?

– Да, здесь мы наблюдаем другой феномен. Какие-то виды бытовой техники и электроники отнесены Евросоюзом к товарам двойного назначения. На них распространяется не режим нынешних санкций, а соответствующий регламент Совета ЕС, где прописан механизм контроля такой продукции, ее экспортных поставок, связанной с ней технической помощи. Еще одно важное обстоятельство: покинувшие Россию компании самостоятельно, без указаний со стороны своих правительств, приняли для себя решение не взаимодействовать со своими бывшими сервисными центрами и представительствами в РФ, не отгружать сюда свою продукцию. Самый известный пример: так поступил McDonald’s. И в данном случае импортозамещение сработало: открылась сеть ресторанов быстрого питания «Вкусно и точка», параллельный импорт оказался не нужен. Что касается критически важных для экономики оборудования и технологий, эту хроническую зависимость от западных поставок надо каким-то образом преодолевать, причем максимально быстро. Может, за счет мер государственной поддержки, льготного кредитования промышленных секторов.

Ну а параллельный импорт останется на откуп частных коммерческих компаний, специалистов по ПИ (такая новая профессия появилась), а в других странах, таких как Турция, – структур, занимающихся реэкспортом. Кстати, европейские бренды, чья продукция ввозится в Россию через третьи страны, абсолютно не заинтересованы в перебое поставок по серым схемам, поскольку имеют явную финансовую выгоду. Если бы они продавали товар напрямую нам, то по российскому Закону о защите прав потребителей им бы пришлось нести расходы по гарантийному обслуживанию, держать здесь сервисные центры. Замечу также, что ушедшие из РФ технологические компании нарушили наше законодательство и фактически оставили на произвол судьбы своих клиентов, на которых успели заработать: они обязаны поставлять комплектующие, запасные части для ремонта техники, даже снятой с производства.

–​ В правительственный перечень для параллельного импорта время от времени предлагают включить самые разные, порой весьма экзотические товарные категории. На днях, к примеру, он пополнился куклами, сделанными под брендами известных американских кинокомпаний. А чего в нем по-настоящему не хватает, на ваш взгляд?

– В магазинах, куда я хожу, сохраняется привычный набор товаров и услуг. В этом смысле список товаров для ПИ имеет некое другое значение: он не связан с рисками реального дефицита, с острой необходимостью срочно и любой ценой доставить в страну определенный товар. Сложившаяся практика ПИ отчасти смущает и правительство, поскольку речь идет о легализации, мягко говоря, нетрадиционных подходов к исполнению законов об интеллектуальной собственности. Правительство само признает, что это вынужденная мера, актуальная лишь до тех пор, пока ситуация в международной торговле для нашей страны не нормализуется. В то же время оно не хочет открывать рынок для откровенных мошенников, для так называемого «черного импорта». Ведь ПИ касается в том числе и доходной части федерального бюджета, таможенных пошлин. Государство просто не хочет мешать легальным бизнес-структурам и индивидуальным предпринимателям, которые используют собственные пути для ввоза в Россию зарубежной продукции повышенного потребительского спроса. И даже если гипотетически поручить эту задачу госкомпании, дав ей разнарядку, какой товар и в каком количестве завозить (тут может возникнуть аналогия с советским Госпланом), все равно будут задействованы чисто рыночные инструменты, согласующиеся с реальным потребительским спросом.  

–​ Исходя из этой логики, слишком большой реестр ПИ не нужен, не так ли?

– Коридоры для доставки товаров в Россию формируются во многом стихийно. Если список будет расширяться, это лишний раз будет говорить о том, что ситуация накаляется, ухудшается. Повторяю, сам я с каким-то катастрофическим дефицитом не сталкиваюсь, и, надеюсь, в этом смысле я не одинок. Если страны Запада продолжат вводить новые пакеты санкций, это может потребовать некого довключения в список определенных товаров, но основным решением остается создание новых логистических цепочек. Наиболее востребованная в РФ продукция должна поступать в страну легальным образом, обладая при этом ключевыми потребительскими функциями – гарантийным, сервисным обслуживанием, доступностью запчастей. 

–​ Если мы говорим об интересах рядового потребителя, купившего импортный товар, какие риски существует для него именно в плане ПИ? Эксперты указывают не только на отсутствие постпродажного сервисного сопровождения, но и на риск подмены оригинала контрафактом на какой-то стадии поставки.

– Мне несколько месяцев не удавалось найти в продаже картридж для лазерного принтера Hewlett-Packard. Сейчас их в Россию не привозят, а они чипированные, ко всему прочему. Получается, у меня стоит агрегат, которым я не могу пользоваться ни за какие деньги, ни при каких условиях. И вот здесь параллельный импорт, конечно, полностью оправдан. Компания-производитель монополизировала, узурпировала право на изделие, продала мне его по достаточно высокой цене, а потом «соскочила», не исполняя своих обязательств. Такая ситуация требует экстренных мер. И если эта компания не хочет нам поставлять новые принтеры, не надо их вообще завозить. Давайте лучше договариваться с теми зарубежными производителями, которые готовы обеспечивать нас расходными материалами, сервисным обслуживанием, запасными частями. Это будет гораздо более рациональное, долгосрочное и правильное решение.

–​ Сегодня, приобретая заграничный товар, рядовой российский потребитель не понимает, по каким каналам он поступил – по официальным или серым. Какие-то отличительные знаки должны быть или законом это не предусмотрено?

– Действительно, покупая продукцию привычного для себя иностранного бренда, потребитель не ведает, с какими потенциальными ограничениями может в дальнейшем столкнуться. Например, с отсутствием авторизированного сервис-центра. О таких вещах, подразумевающих неисполнение Закона о защите прав потребителей, надо знать заранее, а не постфактум. Это, среди прочего, формирует правильное потребительское поведение, отношение к отдельным брендам, которые прежде вкладывались в агрессивную рекламу и, что называется, зомбировали аудиторию, а сегодня продолжают пользоваться накопленной за былые годы деловой репутацией. В общем, необходимы законодательно-нормативные положения на уровне государства, которые не позволят гражданам остаться один на один со своими пользовательскими проблемами. Пока они не разработаны, хотя об этом немало говорилось.

 По статистике, поступающие по ПИ товары дороже легальных минимум процентов на 15-20. Почему?

– Здесь сказываются так называемые транзакционные издержки. Проходя через страны, с которыми у России нет таможенных соглашений, по более длинному, извилистому и затратному логистическому маршруту, товар становится дороже, чем в обычных условиях. Плюс никаких оптовых поставок, никаких распродаж и прочих маркетинговых ходов со стороны компаний-производителей тут быть априори не может.   

–​ Недавно зампред правительства Денис Мантуров заявил, что ПИ – временное явление, не навсегда. Но если временное, то получается, что серьезного отношения к ПИ нет ни в правительстве, ни в бизнес-структурах, что едва ли полезно для конечного потребителя. Так сколько времени отпущено параллельному импорту?

– Сколько еще продлится программа ПИ, сказать невозможно. Ее естественное завершение будет обусловлено политической стабилизацией, прежде всего. Кроме того, необходимо определенное нормативное регулирование постпродажной сферы, а не только перечень товаров. ПИ – лишь малая часть всех экспортно-импортных операций, всю внешнюю торговлю он заместить не способен, да и не в этом его роль. Кроме того, речь идет о явном нарушении отечественного закона о защите прав потребителей. Соответственно, от этой практики надо постараться отойти максимально быстро. И не стоит делать акцент на определении «временная мера». Пускай будет временная, но в сочетании с нормативными шагами в сторону конечного потребителя.  

Вместе с тем напомню, что мировая экономика входит в период повышенной турбулентности, глобальная финансовая система находится в прямом смысле на грани коллапса, это подтверждает совокупный объем госдолга развитых экономик. И тут мы можем столкнуться с ситуацией, когда программа ПИ станет намного более долгоиграющей и обширной, при разумном использовании поспособствует восстановлению российской экономики, выходе ее на траекторию устойчивого роста. В этом смысле заявление Мантурова требует уточнения: да, явление временное, но насколько временное, остается под вопросом. Равно как и то, в какой степени параллельный импорт учитывает интересы потребителей. Пусть над этим правительство работает.

Понравилась статья? Поделиться с друзьями: